- Автор: Kate Ruoff
- E-mail: catyfromechelon6277@gmail.com
- Жанр: Slash, Angst, Deathfic
- Персонажи и пейринги: Jared Leto; Shannon Leto; Tomo Milicevic
- Рейтинг: R
- Статус: закончено
- От автора: первый полноценный фик.
Глава 1
Нежно - розовый туман опускался на город, укутывая его собой, будто желая скрыть от чего-то. Чего-то очень страшного. Боли повседневных страданий или крика духов космоса. Нам этого не узнать, покуда мы все еще смертны и покуда будет являться эта таинственная оболочка. А тем временем туман все больше густеет, становясь постепенно победно-синего цвета и передавая ночи свои полномочия.
Он сидел за огромным столом у окна и уже семь минут неотрывно смотрел в одну точку. Курсор мигал в самом начале новой странички дневника на экране лэптопа. Его взгляд был пуст, а лицо чересчур мрачно. Он потерялся в собственной душе. Этот странный туман принес ему новые идеи, он написал песню, но тут, же порвал лист, считая, что это слишком, все слишком. Мир стал чужд. Тут внезапный звук дождя вырвал его из размышлений и он, глубоко вздохнув, принялся за запись:
"14 мая 20** года.
Одиночество. Как внезапно оно может поймать тебя в свою сеть. Нет, это более не депрессия. Это сильнее... Я осознал... В итоге... Чего я добился за 38 лет? Посчитаем плюсы:
- любимое дело
- признание
- слава
- моя вторая семья - Эшелон
- толпы визжащих фанаток (они напоминают мне некоторых из моих бывших)...
Он улыбнулся собственным воспоминаниям и продолжил свой список.
...- адреналин и т.д. Можно перечислять бесконечно... Я сам добился этой идеальной, с одной стороны, жизни для себя. С другой, все плюсы - они же мои минусы. Дело, слава, даже Эшелон собственно не являются ничем. Мало кто остался сейчас из того Эшелона, который хотя бы пытался..., новый же - эгоистичен, лжив и чересчур фанатичен. Они делают из меня бога. А я хотел бы быть человеком! Для них, для всех, для самого себя. Они не могут разглядеть мою душу, сквозь обертку внешности, точно ребенок, получивший конфету в блестящем на солнце фантике, не может открыть ее, завороженный этим блеском. И потом, конфета уже просто болтается в ручонке, пока еще представляя для него интерес. Но в итоге замененная новой более шуршащей и сияющей выброшена, так и не будучи попробованной на вкус. Также и они. Им хватало моих глаз, тогда я написал тексты, дающие частично ключ к моей душе, только нужно искать, старт дан и снова они не захотели увидеть больше чем я им даю. Ладно. Я открыл им себя без остатка, а они, в основной своей массе увидели там её. Господи. Мы же все люди, твари твои, живем, в одном, созданным тобою мире, но по этой дороге я иду в совершенном одиночестве. Одиноко одинокий странник. Хотя со стороны так не покажется. Но это так. Только он мог мне помочь. Только он со мной всегда, в бури и перемены. Внутри меня. В дни колебаний и боли. Даже когда все узнал, он не показал, точнее, очень старался не показывать удивления и тем более отвращения. Он знает и чувствует меня как никто иной ни вчера, ни через много тысяч лет, когда уже и праха не останется, но он будет со мной. Я верю. Верю... но..."
За окном уже начинала заниматься заря, и он не заметил, как заснул, прямо здесь, в этом хаосе мыслей.
Глава 2
Он проснулся от мягкого аромата кофе и горячей выпечки, которым в это утро пропитались все комнаты маленькой квартиры на 4 этаже 48 этажного небоскреба. Идеальное место. Не слишком высоко, чтобы была возможность разглядывать машины и пешеходов, и не слишком низко - чтоб не касаться пятками земли и чувствовать себя свободным. И живым.
Он проснулся. Ничего не поменялось со вчерашней ночи. Холод и ненависть. И пустота. Что-то явно ушло из его жизни. Звонок телефона. Монотонный голос: "Да, привет. Нет, нет, все нормально. Да. Точно. Ну, правда, все хорошо. Я просто только проснулся. Ну, хорошо. На следующей неделе, как и собирались. Я тоже скучаю по тебе, да, давай. Пока".
Он тяжело вздохнул и только теперь обратил внимание на экран ноутбука. Все тот же мигающий курсор, но… Безразлично. Вдруг его взгляд упал на бумаги, лежащие вокруг и он будто что-то вспомнив начал рыться среди листков. Найдя, наконец, нужное он долгое время изучал лист бумаги и потом с каким-то обреченным видом начал новую запись в дневник:
«15 мая 20** года.
Больше не во что верить. Вера. Вера. Вера. Почему все вдруг заговорили о ней. Когда верил я, окружающие прославляли атеизм, почему же теперь все наоборот. Мне теперь совершенно все равно. Апатия. Ненависть…к самому себе. Я даже не хочу быть с ним. Его все равно нет. Никого больше нет. Исчезли. Конечно, они существуют. Но я не я и их нет. Да, я Джаред Лето, фронтмен группы 30 seconds to mars, у которого много последователей, но я не Джаред Лето, человек, просто нуждающийся в настоящей жизни, я проиграл ее славе. Я пытался ее воссоздать там, где ее в принципе не может быть. Эшелон – семья, мы первые зашли так далеко и нами восхищаются, но они тоже уже не они. Тщетные просьбы не льстить. Тщетные слова. На автомате вся жизнь, стандартные интервью – стандартным вопросам стандартные ответы. Из раза в раз. Как механизм. Automatic. I imagine. I believe… Я потерял смысл веры…
Вера — признание чего-нибудь истинным без опоры на факты или логику, лишь на основании внутренней (субъективной) уверенности, которая не нуждается в доказательствах, хотя иногда и подыскивает их.
Мне пришлось слышать от одного американца такое определение веры: это то, что дает возможность поверить в то, что мы считаем невероятным. (с) Брем Стокер «Дракула»
Значит веры все же нет. Потому как жизнь монотонна и безгранично обыкновенна. Постепенно тает вера в него. Он идет со мной только по другой стороне шоссе. Я вижу его и даже слышу, но мы не рядом. Я больше не рядом. И со мной никого нет. Группа. А разве женишься на ней, и она родит тебе ребенка. Фанаты тоже что-то из разряда группы. Никогда не увидят в кумире человека. Это невозможно. Одно дело – ты дружишь с человеком, общаешься, другое – делаешь его другом намеренно, не зная его, просто любишь. Он кумир. Не. Друг. Шеннон. Томо. Тоже перестали понимать. Я чувствую себя чужым. Этот мир не мой…»
Снова не закончив мысль, он вдруг вскочил, подсознательно почувствовав острую необходимость увидеть брата. Окликнул его пару раз, но в ответ только тишина. Он зашел в его комнату и только хотел выйти, но его привлек объект, лежащий на кровати. Книга. Подойдя, он взял ее в руки – Джером Д. Сэлинджер «Над пропастью во ржи».
Ему внезапно вспомнилась сцена
«- Знаешь такую песенку - "Если ты ловил кого-то вечером во ржи..."
- Не так! Надо "Если кто-то звал кого-то вечером во ржи". Это стихи Бернса!
- Знаю, что это стихи Бернса.
Она была права. Там действительно "Если кто-то звал кого-то вечером во ржи". Честно говоря, я забыл.
- Мне казалось, что там "ловил кого-то вечером во ржи", - говорю. -
Понимаешь, я себе представил, как маленькие ребятишки играют вечером в огромном поле, во ржи. Тысячи малышей, и кругом - ни души, ни одного взрослого, кроме меня. А я стою на самом краю скалы, над пропастью, понимаешь? И мое дело - ловить ребятишек, чтобы они не сорвались в пропасть. Понимаешь, они играют и не видят, куда бегут, а тут я подбегаю и ловлю их, чтобы они не сорвались. Вот и вся моя работа. Стеречь ребят над пропастью во ржи. Знаю, это глупости, но это единственное, чего мне хочется по-настоящему».
«Стеречь ребят над пропастью во ржи» - ему живо как никогда представилась эта ситуация. Она была настолько близка, что он подумал, не сходит ли он с ума. Он вернулся к своему столу и, собрав аккуратно все листки в стопку, пошел на кухню перекусить.
В это время хлопнула дверь и он, дождавшись лишь пока брат зайдет на кухню, быстро сказал, не давая Шеннону даже перевести дух после прихода.
- Я хочу поехать в Центральный парк. К тому пруду, у Южного выхода, посмотреть, замерзает он или нет, а если замерзает, куда деваются утки?
Шеннон, странно посмотрев на него, вдруг улыбнулся:
- Был в моей комнате?
- Да
- И-и-и-и? Это шутка? – он уже думал, что розыгрыш раскрыт.
- Не совсем – предельно тихо, и растягивая слова
Лицо Шеннона стало серьезным, даже испуганным.
- Тогда…зачем тебе в парк? Джаред, что с тобой происходит?
Джаред опустил глаза. А Шеннон продолжал, наконец, выдалась возможность узнать:
- Все те месяцы, что мы здесь живем, я вижу, как ты сидишь, уткнувшись в лэптоп, и пишешь, что-то. А точнее дневник. Я видел пару раз мельком. Но не одной его страницы нет. Что ты скрываешь?
- Ничего… просто, я удаляю их на следующий день, – он говорил так спокойно, будто это самое обычное, правильное действие. – Прошлое не так важно. Оно приходит и проходит, и мы забываем детали даже спустя секунды. А записи, даже самые точные через некоторое время не будут представлять никакой ценности. Вспомнить все в точности невозможно. Если помнить все, можно сойти с ума.
- Джаред, с тобой все в порядке… ты мрачнеешь с каждым днем. Отсутствие нашего прежнего бешеного ритма жизни сказывается на тебе не лучшим образом. И зачем тебе в парк, прошу, объясни мне, почему книга вдруг так подействовала на тебя?
- Я хочу знать, куда деваются утки зимой?
- Но, сейчас конец весны, Джаред. Джа-а-аре-е-ед. Что случилось? Если плохо, расскажи мне, я же всегда мог тебе помочь.
Но он уже не слушал Шеннона, снова уставившись в одну точку. Тут он встал и ушел в свою комнату, где снова принялся что-то печатать. Шеннон же вернулся к себе и внес запись в свой дневник:
«Что-то происходит/произошло с братом… он потерян и стал выглядеть хуже. Словно занят каким-то трудоемким делом 24 часа в сутки и от выполнения зависит его жизнь, потому что он совсем не отдыхает, судя по его виду. Он не хочет говорить со мной. Последний раз мы разговаривали по душам в туре. А сейчас… он замкнулся в себе. Надо увезти его из Нью-Йорка. Я ошибся. Я должен его увезти. Пока не поздно»
Тут он понял, что уже некоторое время не слышит стука клавиш и, выглянув, увидел, что комната пуста. Лэптоп по-прежнему был включен и, последней записью было:
«Ушел в город. Нужно проверить догадки. И если он подтвердятся, то…
Буду делать записи каждый час в течение всех последующих суток».
Глава 3
Далеко, далеко, на земле, которую не может изменить время…
Давным-давно в обители Сердец и Призраков…
(с) 30 Seconds To Mars – Vox Populi
Давным-давно в обители Сердец и Призраков…
(с) 30 Seconds To Mars – Vox Populi
Шеннон уж около 15 минут, с безнадежно-угрюмым видом расшифровывал для себя сегодняшнюю запись Джаред в его так - называемом дневнике одного дня. Еще через некоторое время он вытащил пачку сигарет и довольно таки нервно закурил, так как единственный вывод, который пока объяснял ему все, это сумасшествием его брата. Тут зазвонил его телефон и он, вздрогнув, схватил его, пару раз, чуть не уронив. «Нервы, нервы» - подумалось ему. Звонил Томо. «Да, я слушаю. Да все просто отлично, вот только.… Да, а откуда ты знаешь? Ах, вот что? Ну-у вот я бы не считал это нормальным. Мы говорили, и-и-и… давай я приеду, и мы поговорим. Его все равно не будет еще сутки. Ну, вот так. Он не сказал. Ладно, давай, я выезжаю»
Через некоторое время Шеннон был уже у Томо.
- Привет
- Приве-е-е-ет – радостно завопил хорват и начал тискать барабанщика в объятиях.
- Ладно, ладно, я понял, что ты скучал, – пытаясь вырваться как можно нежнее, чтобы не обидеть друга.
- Ну как ты?
- Я-то хорошо, но вот Джей?
- Э-э-эм, может, пройдем в дом, у соседних домов довольно-таки острый слух.
Шеннон, улыбнувшись, прошел в дом, где всегда пахло одинаково приятно, именно домом, уютом и спокойствием. Еще по дороге он сомневался, стоит ли впутывать сюда Томо, если что-то случиться ему будет очень трудно, он всегда переживает за что-то вдвойне больше, чем Джаред и тем более я… но сейчас я понял, что это просто необходимо и обстановка так благополучно располагала к разговору.
- Что-нибудь будешь? – спросил Томо, быстрым шагом направляясь на кухню.
- Чай. И может быть перекусить. Я не завтракал. Спасибо, Томо.
- За что? За все это время мы стали как братья, поэтому не благодари, – выглядывая с кухни, проговорил он.
Шеннон только улыбнулся, переводя взгляд на комнату, и хоть она была ему хорошо знакома, он вновь начал пристально рассматривать предметы, погруженный в свои мысли.
Внезапно он вздрогнул и посмотрел на Томо, казалось, прошло всего пара секунд, но Томо уже разложил приборы и чай на журнальном столике в гостиной. Он сел рядом с другом и утешающее положил ему руку на плечо, говоря тем самым, что ему полностью можно довериться. Шеннон отхлебнул немного из чашки и проговорил:
- А он больше совсем не пьет чай, и горячий шоколад не пьет, только воду или кофе. Он изменился с момента как мы переехали, точнее сначала он будто стал расцветать, так как я видел, что тур изнурил его, хоть он никогда и не показывал вида и тем более никогда бы ни сказал, что устал. И теперь он не говорит, в смысле теперь он вообще ничего мне не говорит, или несет какой-то бред, понятный, судя по всему только ему. Он ведет дневник и на следующий день стирает вчерашнюю запись.
Томо вопросительно поднял бровь:
- Знаешь, я тоже заметил перемену по нашему утрешнему разговору. Он все время старался закончить его побыстрее будто ему было противно со мной говорить. Шенн, а он ничем в последнее время не увлекался, может какая-нибудь новая религия, ну поиски себя там, например, или затворничество, в смысле замкнуться в себе и не пускать никого в свою душу.
Шеннон, обреченно пожал плечами, он ничего не знал.
- Я не знаю о нем больше ничего. Но знаю отлично только одно – он летит в пропасть, причем с неимоверной скоростью, если так и будет продолжаться, конец совершенно ясен. Я мало что могу предположить, исключая твои выводы, но может это город на него так влияет. Я не знаю. Просто раньше же все было хорошо. Сейчас вот он ушел на прогулку проверить какую-то свою догадку о чем-то. И собирается каждый час в течение суток вести записи. А потом он видимо что-то решит.
- А может это розыгрыш, наш малыш Джаред просто решил нас напугать, он же отличный актер и не упустит никогда возможности это доказать, - Томо с надеждой в глазах посмотрел на друга.
- Глупая шутка. За такие шутки людей запирают в белых комнатах с мягкими стенами. И травят препаратами, пока они не станут овощами, а потом просто спихивают все на тяжелый, еще не известный науке случай. Сегодня утром он сказал, что хочет пойти в Центральный парк и посмотреть, куда деваются утки, когда озеро зимой замерзает.
- Сэлинджер? Хм. И это снова доказывает, что все это розыгрыш, будь все на самом деле, он не стал бы упоминать известный всем эпизод, причем из его любимой книги.
- Думаешь? – Сейчас Шеннон готов был поверить любому, кто скажет, что с его братом все нормально. А тем более близкому другу.
- Уверен. Вот увидишь, вернешься ты домой, он будет там и еще накричит на тебя, где ты пропадал. Хех, - Томо улыбнулся и ласково потрепал Шеннона по руке.
- Ой, ну вот откуда ты все знаешь, что он накричит, а?
- Знаю.
- Знающий ты наш, а. – Шеннон уже успокоился и с удовольствием грыз печеньки, испеченные хорватом.
- А вот трудно догадаться, прям. Он и в туре орал на тебя, когда ты либо опаздывал на интервью, но это немного другое. А вот когда ты поздно возвращался в номер, после очередного концерта, в каком-нибудь незнакомом городе, вот тогда я даже через стену слышал, как он метает молнии, хорошо хоть меня током не стукнуло, а-то было бы на вашей совести.
- Ой-ой-ой, какими мы вдруг нежными сделались, хотя мне все понятно, Викки сделала из тебя человека. Ты стал довольно милым. Ну, по крайней мере, ты бреешься. – Он дотронулся до щеки хорвата, – но все так, же не стрижешься – и, шутя, дернул его за локоны.
- Хе-е-ей перестань – Томо сделал обиженный вид, но Шеннон тут, же его обнял и поблагодарил.
И именно сейчас он был рад тому дружескому объятию и тому, что все же послушал Джареда и ничего ему тогда не сказал о них. Неизвестно как бы сейчас он относился к ним. А ему необходимо было, чтобы его поняли и утешили, ведь он терял самого дорогого человека на земле, но теперь почти был уверен, что это шутка. Он поверил Томо, хотя сам не понимал почему.
Глава 4.
A million little pieces I've stolen from… me…
Джаред сидел за лэптопом и знал, что брат сейчас в своей комнате. Чтобы сделать вид занятости он стучал по клавишам, просто хаотично стучал, думая не о чем. Вдруг ему показалось, что он задыхается и ему нужен воздух, он открыл окно, вдыхая полные легкие, но ему казалось, что ничего не менялось, а что должно было произойти?! Что-то! Так всегда бывает, но ничего не происходило, он вернулся к столу, сел и обхватил голову руками, неотрывно смотря на экран. Потом он стер все что «настучал» и написал, сам не понимая пока, что значит эта фраза:
«Ушел в город. Нужно проверить догадки. И если он подтвердятся, то…
Буду делать записи каждый час в течение всех последующих суток».
Будто она снизошла на него откуда-то, и теперь он должен был выполнить это послание. Он собрался и быстро и бесшумно покинул квартиру.
«Не чувствуется ничего совершенно, только хочется спать. И мысли не фокусируются на нужном. Так, сейчас 15.49. через десять минут начну свой эксперимент» - думал он, идя по улицам, казалось до боли знакомого, но такого отталкивающего города. Он шел, не смотря по сторонам и пытаясь сфокусировать свои мысли. Безуспешно. Он думал о чем угодно. О завтрашнем интервью, которое теперь в данный момент, он собирался отменить, так как больше не хотел ни с кем говорить, ни о чем, тем более о музыке. Привычные старые ритмы стали таить в себе сокровенный смысл, и теперь он боялся, что кто-либо поймет и узнает его душу. Он больше не хотел никого в нее пускать. Совершенная противоположность себя позавчерашнего, когда он так надеялся на общество такого же, как он, что бы его душа, наконец, была понята кем-то не из своего окружения или семьи. Он думал, что странно слишком быстро меня свои убеждения, это неправильно. Но ничего не мог с собой поделать. «Пожалуй, пора начать. Время» он достал свой блэкберри и внес первую запись:
16.00 – Нужно сфокусироваться на самом себе и понять истинную сущность. Метания меня добивают. Перемена. Я чувствую, как отвергаю каждую из новых своих идей, начиная поиск чего-то более значимого. И город только подстегивает меня в этих поисках. Я не хочу больше думать. Я хочу разучиться мыслить. Слишком непонятно то, что я ищу. Я не могу представить себе. Сформировать в воображении. Образы. Звуки. Все почему-то изменилось.
Он сохранил первую запись. И направился дальше, ближе к заливу в Бэттери парк. Только вода могла дать ему успокоение. Шум и аромат океана. Эта безмятежность. И больше не нужно ничего. Не суеты города, не собственные позиций в жизни. Есть ты и океан. И та сила, с которой вы притягиваетесь друг к другу. Он шел достаточно быстро. И уже через 45 минут был у залива. Солнце сегодня, как ни странно грело мягко, а легкий ветер дополнял эту погоду. Можно было видеть как каждый сидящий в сквере или на траве наслаждался этим днем и впитывал его в себя. Блаженно прикрытые глаза и легкая улыбка подтверждали это. У самой воды ветер был чуть сильнее и гудел в ушах. Достаточно красивая мелодия, если ты в силах ее уловить. Джаред мог это как никто другой, мало кто знает, что его музыка рождена природой. Музыка во всем. Ветер. Дождь. Игра теней. В ней тоже можно было уловить ритм. Он научил этому брата. И затем Томо, чтобы они вместе могли создавать чистую музыку. Музыку, души и природы.
Музыка. Он понял, в чем сейчас он нуждается. Он включил плеер, который всегда был в его куртке и стал медленно прогуливаться вдоль края, а следующая запись содержала только одну фразу:
17.00 – Nine Inch Nails – Leaving Hope
Он решил побыть здесь до заката и стал просто наблюдать за плавно двигающимся к горизонту солнцем, за его мерцающим отражением в воде, которое уже все меньше давило на глаза своей яркостью, за судами, медленно, лениво плавающими в заливе. Далекий силуэт Статуи Свободы казался призрачным в лучах заходящего солнца, и стоило бы усилиться порывам ветра, как она разлетится миллионами пылинок по округе. Или рассеется подобно тому вчерашнему туману. Он внес очередную запись:
18.00 – Легкость. Раскрой объятия подобно крыльям птицы и ты сможешь взлететь. Порывы ветра поднимут тебя до облаков, где можно будет укутаться в них как в одеяло. Легкость. Закрой глаза и подумай. Не о чем. Просто почувствуй, как твое тело поет песнь веков. Ты сможешь погладить воздух рукой. Ты сможешь дотронуться до облаков. Ты сможешь летать. Ты сможешь летать. Поверь мне…
Прогулка продолжалась, а солнце все набирало обороты, будто начинало скатываться с горки. Закат уже вовсю алел на горизонте и у самого края, на лавочках, собралось много туристов наблюдать за этим. Он услышал разговор двух человек:
- Эллис, это прекрасно, ты только взгляни. Такого в Лондоне не увидишь. Совершенно другой закат. А ведь Солнце одно.
- И здесь так тепло. Я так рада, что моя первая практика проходит именно здесь. И ты смогла приехать. – Отвечала другая, улыбаясь и обнимая подругу. Видимо они дружат с самого детства. Так просто. Удивительно. Он задумался, но тут, же вернулся, потому что его локоть нечаянно задел проходящий старичок, еще и что-то пробурчал. Старики. Вечно они что-то бурчат себе под нос, на что-то жалуются. Он вновь взглянул на горизонт и проводил легкой улыбкой этот день и солнце, подарившее ему покой и легкость. Но дальше снова город. Кажется, что этот парк защищен от его воздействия. А город…
19.00 – Не хочется покидать этот мир. Но… (запись несколько раз дополнялась и исправлялась, но Джаред так и не пришел к единому мнению)
Он покинул парк и на одном из перекрестков свернул в квартал, откуда побрел, просто, никуда, сворачивая, где ему вздумается, и теперь уже довольно пристально всматривался в окна, в которых таял день, блекли его прощальные краски. Он искал в них искру жизни. В этих серых зданиях. Но не находил ничего совершенно, более того он чувствовал что отдает что-то от себя. Свою жизнь?! Свою душу?! Он не знал определенно, но чувствовал, как меняется мир вокруг него, и сгущается темнота в его душе. Или вместо души?
20.00 – Город-хищник. Он строит ловушки. Он манит к себе. Даря тебе все, что пожелаешь: высоту небоскребов, чтобы чувствовать себя свободным, скорость дорог. Красоту ночных огней, но он забирает взамен твою душу, делая тебя такими, же, как они. Все они вокруг тебя! Только пустота в глазах и преданность Господину Городу. Я заперт здесь. Я не хочу бежать. Он будет звать меня обратно, как тогда…
Постепенно темнело, но город только начинал оживать. Ночь здесь отличалась от других ночей в других городах. Ночь здесь была временем сбежать от себя. Через пару часов ночные клубы раскроют свои двери и «да будет бал!!!». Он шел, и вечер со своей прохладой давали ему возможность подумать. Он вспомнил запись альбома. Точнее одной его песни. Алиби. Почему и для кого она была написана, знал только он и… соответственно…
Более никто. Это была его вина и его алиби. Правда, созданная во лжи. И ложь, которая превратилась в правду. Ведь теперь в нее верили уже двое людей. А больше не нужно. Больше не нужно никому верить. Пусть говорят что хотят. Давно доказано, что лжи как таковой нет. Всё правда, просто для каждого она своя. Искаженная или идеальная. Каков был залог в младенчестве такова и будущая правда. Такова и жизнь.
Нет. Нет. У них был отличный воспитатель. Просто. Все очень просто. Один не мог оставить никогда другого. Другой же мог быть понят только им. Такая вот правда.
21.00 – Даже если я сойду с ума или умру, я не хочу терять его…
«Без знаков, без алиби
Мы исчезли быстрее, чем скорость света.
Рискуя, потерпели крах и сгорели.
Нет, мы никогда не будем когда-либо учиться.
Я пал, но снова поднялся
И затем я пал, но снова поднялся, да.
Мы оба могли видеть совершенно четко
Что наш неизбежный конец был близок
Сделал выбор за нас, испытание огнем
Бороться - единственный путь, чтобы чувствовать себя живым
Я пал, но снова поднялся
И затем я пал, но снова поднялся, да.
Итак, мы здесь в час ведьм
Самый быстрый язык делит и пожирает
Делит и пожирает.
Если бы я мог закончить поиски огня
Ради правды, любви и моего желания
Моего желания.
Я пал, но снова поднялся
И затем я пал, но снова поднялся, да»
Глава 5.
Omne ignotum pro magnifico – (лат.) Все неизвестное
представляется величественным. (с) Ван Хелсинг, «Дракула»
Ночь. Чувствуешь себя диким леопардом на охоте в такие моменты, и ты прекрасно знаешь, какими магически-зловещими становятся твои глаза в свете фонарей. Двигаешься медленно, раскованно. Город уснул снаружи. Город живет внутри. Клубный ад, который затягивает тебя.
Он шел по городу, ловя воздух сквозь пальцы. Он чувствовал, как отдает себя по частичкам, становясь рабом этого города. Я. Никогда. Не. Покину. Тебя.
«Ты умрешь для меня?»
«Да»
На лице его промелькнула на мгновенье дьявольская ухмылка. Будто кто-то другой теперь жил в его теле и душил прежнего его, сначала тем, что тыкал его носом в его же ошибки, беспощадно открывая все раны, а теперь просто занимал его место, вытесняя вместе с болью все чувства. Любовь. Радость. Оставляя только каменное надменное выражение лица. Ну а что еще надо звезде такого масштаба. Не без усилия он выкинул эти мысли, даже пришлось остановиться и встряхнуть головой. Решил пойти, как и собирался в клуб, время уже было подходящее,…чтобы напиться,… он улыбнулся этой мысли и пошел в свой любимый ночной клуб. На входе он услышал знакомые звуки. И зашел внутрь. Дым и духи. Неон поначалу давил на глаза, но вскоре он привык и даже расслабился. Помещение уже было довольно таки заполнено и кто-то, уже полулежа, сидел в баре. Он направился туда же:
- Мистер Лето – учтиво улыбнулся ему бармен
- Здравствуй, Сид, как обычно – улыбнулся Джей.
- Есть сер, - произнес тот, шутя, отдавая честь.
- Вольно Сид – подыграл ему Джей, улыбаясь и усаживаясь на место.
Коктейль был готов довольно быстро и Джаред медленно попивал его, оглядываясь по сторонам, меньше всего ему сейчас хотелось встретить знакомого. Он внес очередную запись:
22.00 – Сколько соблазнов в этой жизни. Бежать от них нет смысла. На их замену придут другие более распространенные там, куда ты бежишь. Лучше остановись сейчас, пока не стало хуже. Тебе самому. Отдаться во власть страсти, будто впервые влюбленный… кто посмеет осудить. Никто.
Спустя некоторое время он перешел из бара в ложу, где темнота и ты спокойно можешь думать, не опасаясь за свои мысли. Он сидел, откинувшись на мягкую спинку дивана, в полнейшей темноте, только глаза изредка отражали вспышки. Он снова закрыл глаза и вспомнил сегодняшний закат и Алиби и Шеннона. Как же он желал его. Как он хотел, чтобы прямо сейчас он был здесь. Но он знал Шеннон не придет, потому что только Джей вытаскивал его в такие места. Сам он не любим шум. Он прикрыл глаза и облокотился полностью на диван. Стало немного легче, скорее даже от того, что он погрузился в полную темноту ложи.
- Вы ведь местный? – нежный бархатистый голос раздался внезапно, и он увидел перед собой роскошную блондинку с двумя бокалами мартини. Она улыбалась, но совсем не глупо, как обычно улыбаются блондинки, в глазах пытала хитрость, смешанная с чем, то еще.
«Странно, неужели все так далеко зашло?! Местный ли я… теперь…да…»
- Как вас зовут, - продолжала она, но что-то настораживало, что-то она скрывала.
Он помедлил с минуту, оценивающе оглядывая ее, он любил эти моменты, позволять себе оценивать кого показательно, не скрывая ни одного жеста, а даже показывая больше.
- Джозеф Митч – ответил он. Он не хотел прекращать эту игру, а все прекрасно знали, откуда родом Джаред.
- Могу я присесть? Давайте выпьем за знакомство, я угощаю… – она подсела к нему совсем близко и на ухо прошептала – …новоиспеченных горожан.
Он вздрогнул, но тут, же улыбнулся, подавив в себе себя прежнего.
Она протянула было ему бокал, но тут, же ловко сменив руку, подала другой. Это насторожило Джареда, и он, глядя уже довольно серьезно ей в глаза, попросил тот первый бокал, глупо, но он испугался. Он только рассмеялась и протянула ему первый бокал. «Глупость. Это всего лишь очередная незнакомка…»
- За город и его ночную жизнь, пусть она никогда не гаснет – торжественно произнесла она, и они оба отпили от бокалов.
Еще пара тостов и Джаред совершенно не чувствовал земли под ногами. Ошибка. Его же глупость. Или все было задумано. Он почувствовал легкую слабость и головокружение, когда попытался встать, но она его остановила:
- Не так скоро мистер Лето. Давайте полностью выпьем – на этом слове она сделала особый акцент – эту ночь, до дна, наслаждаясь каждым глотком. Она усадила его на прежнее место, точнее она просто толкнула и он, не в силах удержаться, упал на диван.
Дальше он не воспринимал адекватно уже ничего. Все рецепторы были практически отключены: слух, зрение, речь, однако чувствительность усилилась, казалось до предела. Она коснулась его губ, сначала пальцем, потом своими губами. Сопротивляться больше не было возможности.
- Ты думаешь я не знаю, про тебя. Про твоего брата. – Она начала водить руками под его футболкой, от чего его тело периодически содрогалось, – про вас обоих – он открыл глаза и взглянул на нее. Странная картинка, как в фильмах про наркоманов, губы сохли, какие-то пятна отдающиеся своим появлением стуками в голове, периодически ее лицо.
- Долбаная тварь! – он старался, чтобы это прозвучало как можно угрожающе, но получилось совсем наоборот, обиженный голос полный слез, как маленького ребенка.
Она только громче рассмеялась, целуя его в шею и оставляя на ней следы засосов. Одной рукой она зарывалась в его волосы, другой же ласкала его тело. Он больше не делал попыток уйти, теперь он ждал момента. Что ж как говорят, если тебя насилуют, старайся получиться от этого полное удовольствие. Он прикрыл глаза и откинул голову назад, тяжело дыша. Она видимо была довольна этим результатом и ослабила хватку. Но действие препарата было «в самом разгаре». Тело сходило с ума от ее прикосновений. «Что за дрянь она мне подмешала».
Стоило ей только дотронуться да его паха, раздавался подавленный стон, и он выгибался словно дикая кошка. Она же в свою очередь считала его мышью и измывалась над ним как хотела. Неизвестно сколько прошло времени, но только когда она открыл глаза, она уже не была на нем, однако все так, же продолжала ласкать его. Он выгадал момент и одним ударом сбросил ее на пол. Послышался глухой удар, видимо она потеряла сознание. В ту же секунду прибежал Сид, видимо удар слышал не только Джаред. Сид взглянул на него, и, поняв, что произошло, сказал:
- Джаред, все в порядке. Идите домой. Я все улажу. Я скажу ей, что она просто оступилась, перебрав алкоголя.
Джаред кивнул и попытался двинуться к выходу, но его сильно шатало. Сид дал ему воды и помог выйти и покинул его, заручившись честным словом, что ему уже лучше, и он сможет добраться домой.
Джаред опираясь о стену, прошел до конца квартала. Тут он не выдержал и его стошнило. Голова стала кружиться еще сильнее, и шум в ушах усиливался, почему-то теперь напоминая голоса, которые становились все громче и отчетливей. Перед глазами снова поплыли разные узоры. Улица больше не напоминала себя, и он поднял голову к небу, но там была только тьма, давящая на глаза. Ему показалось, что на крыше он видит что-то белое, фигуру. Шлейф белого платья по ветру у самого края. Она раскрывает руки, как птица крылья и летит вниз. Он, было, испугался, что она разбилась, и закрыл глаза. Но открыв, увидел, что улица так, же пуста, и никаких трупов нет. И на крыше тоже никого. Вдруг он резко обернулся, зрение обманывало его, потому что он видел, что та блондинка вышла с клуба и пыталась преследовать его. Он знал, что это галлюцинация. Попеременно перед глазами то какие-то вспышки, то ее лицо. Голос. «Я знаю…про вас обоих».
Он закрыл уши руками и пытался уйти. Через квартал ее голос стал постепенно исчезать, заменяясь другим, непонятно чьим, но до боли знакомым «Ты умрешь для меня? Ты умрешь для меня? Ты умрешь для меня? Ты умрешь для меня?». Джаред мысленно отвечал «Нет» на каждый вопрос, а голос только становился громче, ожидая другого ответа. Наконец не выдержав, Джаред упал прямо на дороге и уже чуть ли ни кричал:
- Да! Да!.. только оставьте меня. Прошу, - он казалось, плакал, поджав колени к груди.
Глава 6.
Шеннон вернулся около полуночи, но комнаты пустовали. Он выключил лэптоп брата и сел на диван, глядя в пространство. Теперь волнение вернулось к нему с двойной силой, он курил без перерыва уже 4 сигарету. Другая рука с силой сжимала плед на диване, видно было, как белели костяшки пальцев. Через некоторое время он поднялся и вернулся в свою комнату. Прошло, наверное, часа два со времени его возвращения от Томо, когда он услышал, как повернулся ключ в замке и в прихожей раздался такой знакомый и родной вздох. Он выскочил, но тут, же остановился. Он был испуган видом своего брата. Синяки на шее, куртка и брюки в пыли, бледный вид.
- Джей, что… произошло?
Он только взглянул на него затуманенными глазами. И стал снимать куртку, но она не поддавалась, так как слабость все еще была сильной, и действие препарата прошло не до конца. Шенн подскочил, желая помочь, но натолкнулся на грозный взгляд Джея и молча, пропустил его в ванную.
Через 30 минут Джаред вышел из ванной и пошел к брату, чтобы объяснить свое состояние. Это стало привычкой с тех пор тех пор, как они себя помнят. Шеннон сидел спиной к нему на кровати, оперевшись локтями о колени и опустив на руки голову.
- Шеннон, - его голос был тих и кроток. Он стоял в проходе не смея переступить порог. Он знал, чего стоят его выходки брату.
Шеннон быстро поднялся, отчего Джей испугался, и было попятился назад. Он смотрел на Джареда через всю комнату, и хоть было темно, в свете луны Джаред мог разглядеть отчаяние в глазах брата. Он нерешительно вошел в комнату. И остановился в 1,5 метрах, опустив голову. Шеннон подошел к нему и нежно обнял
- Зачем? Зачем ты делаешь мне так больно? Что происходит, расскажи мне.
После этих слов Джаред отдалился и недоверчиво посмотрел на Шеннона. «Меня, меня он выбрал,…хватит»
В его душе все еще шла борьба, но ее признаков не было видно. Он был спокоен. Потому что это снова был не он. Шеннон смотрел и теперь он видел перемену в брате. На глаза наворачивались слезы, но он не мог плакать. Он никогда не плакал, потому что он старший брат. Потому что надо быть сильным и за себя и за него. Он снова медленно подошел и коснулся рукой щеки брата. Затем он нежно притянул его к себе и поцеловал. Легкое касание, Джаред закрыл глаза и позволил углубить поцелуй. Он вспомнил парк и тот закат, ему захотелось заплакать. Тут Шеннон, будто зная, о чем он думает, отстранился и прижал его к себе, утешающее гладя по спине. Джаред уткнулся в его шею. Затем последовал еще один поцелуй, он ласкал тело Шеннона под майкой.
«Конец всему…скоро…»
Шеннон решил взять инициативу в свои руки и, сняв футболки с них обоих, обнял брата и положил его на кровать. Только страсть и похоть. Они были вместе. Шеннон смог забыть о том, что предшествовало этому, о той боли, которую причинял ему брат, но сейчас он не смел ответить ему болью на боль, он был нежен, каким Джаред его видел очень редко. Сейчас. Здесь. Он жил только настоящим. Не забегая вперед и не возвращаясь назад. Шеннон коснулся губами мочки уха Джареда и легко посасывая, произнес:
- Не бросай меня. Ты не знаешь, насколько я слаб. Когда тебя нет рядом. Прошу.
Острая горечь чувствовалась в этом моменте, в его коже, глазах, наполненных до краев лунным светом. Джаред казалось, пришел в себя после такой встряски. Он обнял Шеннона, сжавшись комком возле него, и неотрывно теперь смотрел на луну.
Спустя время Шеннон, решив, что брат уснул, поднялся к окну и закурил.
- Они уже здесь – вдруг позади Шеннона раздался холодный монотонный голос, он повернулся и увидел Джея лежащего с открытыми глазами. Он смотрел в пустоту стеклянным взглядом.
Шеннон быстро потушил сигарету, сел рядом и стал гладить его по голове.
- Они совсем рядом – голос его глух постепенно, а глаза все стекленели. Шеннона уже начало трясти, на глаза наворачивались слезы. Он жестоко обманулся. Это сильнее чем его любовь, это больнее и это забирает у него брата. Он сгреб Джареда в охапку, но тот будто ничего не чувствовал и все время повторял «Они уже рядом они приближаются»
- Кто? Кто приближается? – слезы давили, но он старался сдерживать их, потому что он сильный, потому что Джаред должен чувствовать себя под защитой, должен быть уверенным. В чем?..
- Хранители врат… они зовут меня. Слышишь? Они выкрикивают по очереди мое имя. Ты ведь тоже слышишь? – он взглянул на Шеннона.
Но Шеннон только сильнее прижался к нему и теперь не сдерживаясь, рыдал, пока вовсе не уснул.
- Спи, Шенни, мой дорогой, тебе понадобиться много сил, потому что он зовет, я больше не могу сопротивляться – шептал он…
Глава 7. Эпилог.
Этот день начался вроде, как и все предыдущие, с одной лишь разницей – отпечаток прошлой ночи. Джаред все еще спал, а Шенн сразу же после душа позвонил Томо.
- Привет.
- Шенн? Что у тебя с голосом?
- Ему совсем плохо. Он всю ночь бредил, я думал, я сойду с ума, слушая его. Господи. Я не знаю что произошло, но это переходит все границы. Сейчас он спит. Томо можно мне его привезти к тебе. В студию я боюсь его пока везти и домой тоже, мама не обрадуется и тем более…
- Конечно – резко прервал его хорват. – Может мне самому к вам приехать. Помочь.
- Всё нормально. Я думаю, я справлюсь. Пусть сегодня отдыхает. Вчера у него была веселая прогулка – он горько ухмыльнулся
- В смысле? – поинтересовался Томо
- Еле стоял на ногах, бледный, шея вся в синяках… я не знаю, в какую историю он опять впутался. Он стал очень неосмотрительным. Совершенно не беспокоиться о себе. Даже обо мне. Я же не смогу без него – голос его дрогнул, и на глазах вновь выступили слезы.
- Все хорошо. Не выпускай сегодня его никуда, пусть лучше спит. А завтра посмотрим, как он будет себя вести здесь, и потом уже решим, что делать.
Тут Шенн услышал, как Томо кто-то позвал и он, не смея задерживать того, попрощался и пошел на кухню.
Джаред все еще спал, когда он после завтрака вошел в комнату. Шеннон взял свой дневник и тихонько вышел из комнаты, прикрыв дверь.
«16 мая 20** года
Я не знаю, что его тревожит так сильно, но он, кажется, сходит здесь с ума. Когда-то давно было что-то похожее с ним, но мама увезла нас, я даже не понял, но кажется это, то, же самое, хотя я и не уверен, возможно, что он склонен к сумасшествию, он всю жизнь периодически меня удивлял своими странностями, и теперь – это просто обострение, надеюсь, завтра все измениться…»
День прошел тихо, но напряженно. Джаред был похож больше на тень чем на живого человека, возможно, это последствия вчерашней прогулки. Он так и не объяснил ничего. Джаред боялся начать какой-либо разговор. Даже не смотрел в глаза брату, когда они были в одной комнате. Теперь он считал – это миссией, и боялся, что взгляд брата может остановить его.
«Тогда будет очень плохо. Очень плохо. Он выбрал меня. Я должен».
Он сидел на кухне, когда Шеннон позвал его. Зайдя в комнату, он увидел брата за лэптопом
- Послушай это, новое творение Трента Резнора. – он включил запись
(How To Destroy Angel – A Drowning)
Джаред стоял, слушая этот голос. Его глаза выражали ужас, так как это оказался тот самый голос. Голос города. Это она?!
На улице темнело, и он попросил сделать погромче, чтобы он слышал с другой комнаты. Он зашел и прикрыл дверь. Через некоторое время он вышел весь в белом. Легкая широкая полупрозрачная белая рубашка и белые брюки. Он взглянул на Шеннона и глубоко вздохнул.
- Мне надо на воздух…
- Нет! Сегодня ты останешься дома!
- Шеннон… - глаза уже не выражали той любви, с которой он всегда смотрел на брата независимо от того обижен он был или нет. – Ты знаешь, я ведь уйду. Лучше отпусти.
Взгляд снова поменялся, будто чувствуя грядущий скандал, он решил сделать все, чтобы этого не было.
- Я вернусь,… мне просто нужен воздух. А когда вернусь, я расскажу тебе что случилось вчера, и мы поговорим, – глаза были почти искренни. Почти. Игра. Но… Шеннон поверил окрыленный тем, что брат сам предложил поговорить. Он обнял его, а Джаред закрыл глаза и глубоко вдохнул его запах.
- Только недолго. – Шеннон улыбнулся. В глазах появился огонек.
Он вышел из дома и, подняв глаза к окну, увидел Шеннона. Он улыбнулся ему. Затем он оглянулся и, недолго думая, направился через квартал туда, где вчера видел девушку на крыше. Он без труда нашел это место, так как оно было по соседству с его любимым клубом. Забравшись на крышу, он встал на край босыми ногами. Город сегодня особенно торжественен, в ожидании новой жертвы. Блики огней на шоссе, движение. Всё…ожило. В памяти снова звучали звуки A Drowning, и он закрыл глаза, наслаждаясь ночной прохладой щекочущей тело. Джаред медленно стал раскрывать руки, словно это были крылья. Он шептал всего одну фразу:
…I don’t think, I can’t, save myself…
Беспременно, словно молитву.
Затем. Последний вдох. Последний шаг. Минута свободы и… темный экран… пустота…
19 мая 2010 года